Снова The Cardigans, потому что их альбом Gran Turismo это самое классное и светлое, что мне удалось вынести из "Где ты теперь?" Юхана Харстада.

Сегодня обошлось без страха перед зеркалами. Я узнавала себя, хотя на краю сознания оставалось легкое, но не самое приятное ощущение того, что, да, это мое тело, только я от него как будто отдельно. Стремновато, но жить можно.
Проснулась в восемь от будильника соседки. Поскольку в стекло барабанил дождь и никто вставать явно не собирался, просто перевернулась на другой бок и вновь провалилась в сон. В конце концов, после отбоя в четыре утра имею право! В дальнейшем день прошел бестолково. Вновь проснулась в час дня, позавтракала йогуртом и парочкой бутеров, послушала музыку, почти дошла до ванной, чтобы умыться, но вдруг почувствовала себя разбитой и обессиленной. Сказала себе: прилягу на мгновение, поскроллю вк, а потом за дела примусь, в копирку сгоняю… Как бы не так! Оставила телефон на столе, вставать за ним не стала и в итоге вновь уснула. Практически до шести! А там уже соседка написала, что сегодня своего парня приведет, так что пришлось через "не могу" приводить себя в порядок, одеваться, закидывать в потфель наушники и сваливать в ближайший мак. На людях-то я выгляжу вполне сносно. Пальто, например, отлично скрывает мятую одежду (срочно надо все перегладить!), а окружающие люди не лезут с общением, так что постная физиономия за пределами комнаты и универа смотрится более чем нормально. А дома ко мне бы обязательно пристали. Еще бы какие-то выводы сделали. Ну, я про парня соседки. Меня и так три человека вынуждены в таком состоянии наблюдать, куда еще одному-то? Так что я сбежала. Опять наелась фаст-фуда (в этот раз значительно скромнее, что радует) и почти досмотрела сезон одного аниме. Не то, что бы оно было мне интересно… Меня сейчас вообще ничего особенно не интересует: я не пишу, не читаю, не делаю домашки, просто разлагаюсь, умираю от бессилия и стыда за собственное бездействие - но на тупое пяленье в экран без особого понимания пооисходящего ресурсов пока хватает.
Впрочем как и на то, чтобы писать сюда. Фиксируя прошедший день, я как будто саму себя к себе же привязываю, не позволяю себе окончательно потеряться. Это действительно помогает. Дает возможность следить за своим состоянием и как будто бы его контролировать. Ну, как с акне. Мажешься кучей всякой фигни, которая не помогает, но все равно возникает чувство, будто бы ты все контролируешь. Хотя бы чуток.

Есть вероятность, что новый год встречать придется в одиночестве. Сейчас я по этому поводу ничего не чувствую. Мною владеет апатия. Но если к декабрю состояние пойдет на лад, эмоции вернутся, то мне будет очень-очень грустно. И в ночь с 31 на 1 мне придется сразу после гимна получше замотаться в одеяло и поскорее уснуть, чтобы не подавиться слезами. Ведь это семейный праздник.

Ах да, я снова утешаю того, кто плевать хотел на мои нынешние проблемы. Я, оказывается, еще и виновата, что ей плохо, потому что никто не пишет. Я виновата. Ну охренеть теперь.
Больше претензий богине претензий!
Это какие-то странные отношения. Когда все в порядке, они просто прекрасны; когда у нее проблемы я играю роль жилетки и помощницы; когда я разваливаюсь на части, она игнорирует мои попытки высказаться, а потом ноет, что ей де одиноко, все такие плохие, заняты своими делами и не пишут ей. НУ БЛЯТЬ!

Эра снов, красочных, наполненных событиями и болью, заставляющих чувствовать себя живой, продолжается.

Мы с одногруппницей поздно вечером возвращались с университетского КВНа, на котором присутствовали почти все мои бывшие одноклассники. До станции метро было далеко. Я говорю ей, мол, пойдём, а то холодно (зима, темень, вокруг сугробы), она отказалась. Сказала, доберется иным путем: на вертолете (!). Я пожала плечами. Ладно, каждый волен выбирать, у меня свободных денег нет, но провожу тебя и поползу к метро.
Мы с ней зашли во двор. Затем в обшарпанный подъезд высокого дома-скворечника. Там какие-то неприятного вида мужики переговарились. Одногруппница пошла прямо к ним. Скоро вылетаете? Они ответили, что недавно приземлились, нужно время, чтобы машина отдохнула, а пока одногруппница может подождать у них в тепле. Все так делают. Она согласилась. У меня в голове прозвучал нехороший звоночек. Я говорю, может, ну нафиг, пошли вместе до метро, что нам стоит? Да и вместе веселее. Она отмахнулась. Ушла с этими мужиками в квартиру. Дверь захлопнулась прямо перед моим носом, щелкнул замок. Я осталась в подъезде одна. Воняло кошачьей мочой. Из квартиры донесся глухой стук, как будто на пол упало что-то достаточно крупное. Например, тело одногруппницы.
Я запаниковала. Чувствуя, как кожу мелкими бисеринками обсыпает холодный пот, начала кулаками молотить в дверь. Стала орать. Требовать, чтобы одногруппницу выпустили. Из квартиры надо мной посмеялись. Сказали, что она в праве решать за себя, и если хочет быть там, с ними, то это ее дело. Я кричала что-то еще. Колени дрожали. Было страшно, вдруг они и меня в квартиру затащат. Понимая, что орать бесполезно, что это может обернуться еще большими проблемами, я выбежала из подъезда. Кое-как выцепила из кармана телефон. Дрожащими пальцами набрала "112", срывающимся голосом сообщила диспетчеру о случившемся, зачитала адрес с таблички на двери подъезда. Затем, продолжая прижимать трубку к уху, по прямой, через сугробы, бросилась бежать прочь из двора. Я опасалась подгони. Думала, эти ребята просекут, что донимавшая их девчонка захочет вызвать полицию. Но они либо оказались туповаты, либо я вовремя унесла ноги.
Все те полчаса, что ехал наряд, я мерзла на противоположной стороне улицы, рассчитав так, что нахожусь достаточно далеко от злосчастного дома, а окна той квартиры на эту сторону не выходят. Все это время со мной говорил один из сотрудников. Наверное, психолог. Успокаивал меня.
В дальнейшем все разрешилось благополучно. Приехал наряд. Меня с одним из полицейских оставили топтаться у подъезда. Квартиру взяли штурмом (как бы это ни звучало, все же сон). Освободили одногруппницу и… К., мою старую школьную подругу, которая сейчас вообще-то живет в Питере. Вся в слезах, я обнимала их так крепко, как только могла. А мудаков повезли в отделение. Правда, и нас тоже, но уже на другой машине и исключительно для того, чтобы дать показания против них.

А потом я проснулась, обнаружила, что в комнате темно и часы показывают 17:49.

Сегодня я почувствовала, что действительно теряю себя.

Проснулась к первой паре, флегматично выключила аж два будильника и снова провалилась в сон, который впервые за долгое время был насыщен событиями и образами, из которого не хотелось возвращаться в реальность. Второй раз проснулась в одиннадцатом часу. Пытаясь справиться с приступом тревоги, где-то до двенадцати с небольшими перерывами бесцельно скроллила ленты в соц. сетях, переключаясь между ними, как зацикленная. Мне было плевать, что пишут в вк и твиттере. Плевать, что постят в инстаграмм. Лишь бы не оставаться наедине со своей головой. На пары я, конечно же, не пошла, пропустила все четыре, валяясь в кровати, чувствуя, как сменяют друг друга полнейшая апатия и слепая паника. Когда наконец смогла подняться и дойти до ванной, не узнала себя в зеркале. И дело было вовсе не в грязных волосах или разбушевавшемся акне. Я просто не поняла, кто это. Что за лицо напротив меня. Понадобилось несколько мгновений, чтобы я вдуплила, а потом, отвернувшись, испугалась. Из-за этого до самого вечера (то есть до 00:30) избегала всех отражающих поверхностей. Опускала голову, расфокусировала взгляд, смотрела в другую сторону, лишь бы вновь не столкнуться с невозможностью с первого взгляда опознать себя. Это было действительно страшно. Я и сейчас опасаюсь поднимать взгляд от экрана ноутбука. Проходить мимо открытой двери в ванную. Ведь тогда обязательно упрусь взглядом в одно из злосчастных зеркал. А оно мне не надо. Как не надо и переедания, которое вновь имело место. Ладно, если бы это была нормальная еда, но то был такой шлак, что мне сейчас даже перечислять стыдно. Как будто я хочу себя отравить. Ну или хотя бы заработать язву.

Домой позвонить забыла. Может, оно и к лучшему, ибо вчера меня с подозрением спрашивали, мол, почему у тебя голос такой слабый? С тобой все хорошо? Конечно, все хорошо! Я же в постели лежу, а не стою на подоконнике.