Долгое время не любила свое имя. Особенно полную его форму. Она казалась мне ужасно грубой, не подходящей не только для маленькой девочки, но даже для принцессы-воительницы (самая частая моя фантазия тех лет). Но со временем кое-что поменялось. Я полюбила свое полное имя, особенно в сочетании с фамилией и отчеством, ибо на слух это нечто рычащее и твердое, в сто крат тверже моего характера, вроде как ощетинившийся шипами диковинный доспех.
И только одному человеку я прощаю ласковое коверканье. От остальных обычно передергивает. А она делает это так, что возмутиться не получается, потому что ласкает слух и отторжения не вызывает. Потому что звучит даже в какой-то мере мило.